Что такое современный музей?
Музеи будущего уже стали действительностью, они постепенно перестают ассоциироваться с неживым, статичным местом, где просто собраны сотни и тысячи разных экспонатов. Сценография, свет, звук и запахи: рассказываем, как новые форматы оживляют музейную реальность.
В современном мире, когда любую информацию можно получить за секунды — была бы точка доступа в интернет, — многие современные музеи делают ставку на персональный опыт посетителя. Авторы выставок хотят, чтобы человек, заходя в музей, оставлял за порогом все свои мысли, переписки в телефоне и мог видеть, слышать и чувствовать только экспонаты.
Сфокусироваться, не сосредотачиваясь
И новые технологии приходят в достижении этой цели им на помощь: свет дополняется запахами и звуками, а сам музей больше походит на театр, в котором посетители — это и зрители, и участники представления. Музеи меняются с точки зрения сценографии, светодизайна и прочих технологий, призванных заставить человека пережить определенные эмоции.
Фанагория: мифы Древней Греции, ожившие в «Сириусе»
ЧитатьСценография
Музейные кураторы создают экспозицию по правилам спектакля: с завязкой, кульминацией и развязкой. Но чтобы усилить впечатление от композиции, вдохнуть жизнь в пожелтевшие документы и экспонаты, приходят сценографы. В ход идет все — методы и инструменты архитектуры, светового, звукового и медиапроектирования, театра, кино, изобразительных искусств. Термину «музейное проектирование» много лет, и хотя современный человек приходит в музей за тем же, за чем и раньше — испытать эмоции, — его отношение к информации изменилось, требования к контенту стали другие. Информация, хоть и стала более доступной, но сама по себе теперь не является ценностью — на первый план выходит умение работать с ней, правильно подать. При этом современное музейное пространство может не только рассказывать связную историю, но и транслировать важные ценности, передавать дух времени, ощущение веры в будущее — дискутировать со зрителем на разные темы. Заставить музей говорить и есть главная задача музейной сценографии. Музейный сценограф в этом смысле похож на режиссера кино или театра, но, в отличие от него, не может строить работу на вымысле.
Хороший пример — хитовая выставка-путешествие «Балабанов» в Санкт-Петербурге — проект бюро PLANET9, известного яркими сценографическими решениями. До «Балабанова» они ставили, например, выставку про Цоя в московском Манеже. Названия фильмов Балабанова написали на белых табличках — как указатели населенных пунктов на дороге. Посетители получают плееры, по пути слушают любимую музыку режиссера, смотрят фрагменты кино — гуляют не только по его фильмографии, но и по жизни. Не случайно была выбрана и локация: Севкабель-порт — любимое место в любимом городе Балабанова. Многие фото, личные вещи, реквизит предоставила жена режиссера — художник по костюмам Надежда Васильева, а аудиогиды говорят голосами его сыновей — Петра и Федора.
Свет
В театре свет — еще один участник представления: он создает иллюзии, расставляет акценты, способствует навигации и, конечно, задает настроение. Так что использовать эти его свойства в музейной сценографии было естественным. Прежде всего, свет нужен для того, чтобы видеть — отдельные экспонаты или целую картину. Освещение экспонатов — особое искусство. Нужно понять, что именно должны увидеть посетители: будут это детали или большая форма, текстура или цвета. Вместе с тем свет всегда рассказывает историю пространства. Он «встречает» у дверей и помогает сориентироваться в помещении. Рассказывает, на что нужно настроиться, как себя чувствовать, куда идти: наше внимание направлено туда, где свет.
В декабре 2021 года в Москве открылся первый в России Музей криптографии. И хотя он занял 140-летнее здание бывшего Александро-Мариинского приюта для мальчиков, внутри музея — интерактивные и кинетические инсталляции, игры и мультимедиа-контент. Благодаря VR-технологиям зрители, в первую очередь школьники 13–17 лет, могут погрузиться в прошлое и почувствовать дух того времени, побывав в виртуальных кабинетах ученых Владимира Котельникова и Клода Шеннона. И конечно, не последнюю роль в организации музея играет свет — им занималась студия YARKO. С помощью света архитекторы ведут зрителя через всю историю развития коммуникации — от современности (цифровой эпохи и компьютеров) к архаике (эпохе телевидения, радио, телефона, телеграфа и, наконец, к бумажным письмам). С каждой точкой маршрута свет постепенно затухает.
Другой пример светового сторителлинга от YARKO — Музей истории ГУЛАГа. Музей начинается с экспозиции дверей лагерных камер, каждая из которых выхвачена ярким светом из темноты. Подчеркнутая светом текстура материалов мгновенно погружает нас в историю, невозможно отделаться от мыслей о людях, которые жили за этими дверями, трогали их, смотрели на них. Посетители оказываются среди множества человеческих жизней и историй. ГУЛАГ — тяжелая тема, и музей создан не только как рассказ о фактах, он также дает по-настоящему почувствовать, что эти факты присутствовали в жизнях многих людей. И в данном случае свет — лучший для этого инструмент. Свет в музее холодный, неприятный, местами дрожащий. Он направлен только на экспонаты, сложно отвести взгляд, и посетитель находится в пассивной позиции ведомого, как бы в невидимой ловушке, из которой невозможно вырваться.
Звук
Еще один важный инструмент, который погружает посетителя выставки в пространство экспозиции. Звук — не визуальное и не материальное искусство, но это не значит, что для него нет места в современном музее. Правильно настроенные звуковые медитации позволяют войти в определенное состояние, необходимое для получения объемного зрительского опыта.
Один из красивых примеров использования звука — персональная выставка художницы Кати Исаевой «Музей природы» в Московском музее современного искусства. В ней Катя размышляет на тему взаимоотношений природы и человека. Умело сочетая мифы и факты, старые и новые философские теории, она создает свой собственный музей минерального, растительного и живого. Герои этой экспозиции — вымершие птицы, камни, искусственные горы, фантастические животные и растения. Чтобы завлечь зрителя в этот вымышленный мир, Катя использует звук. В одном из залов звучат голоса вымерших птиц, в другом играет вальс цветов. Все это задает определенное настроение, необходимое для восприятия «Музея природы».
Запах
Запахи — относительно новый инструмент взаимодействия с посетителем в музее, но потенциал у него огромный. Запах может возвращать в прошлое, создавать атмосферу и настроение. Российские музеи пока используют запахи с осторожностью, но такие примеры уже есть. Один из них — парфюмерная инсталляция в рамках Mos Urban Feat 2019, для которой московские парфюмеры Holynose придумали аромат «Свой». Инсталляция представляла собой множество парящих на тросах флаконов, и гости могли поэкспериментировать с нанесением запаха (в пространство, на кожу, на ткань) и понять его концепцию. Это сделало фестиваль про город более мультисенсорным: были не только картинки и звуки, но и запахи, и даже тактильный опыт — все флаконы были покрыты бетонной глазурью, очень текстурные, приглашающие к прикосновению. Кроме того, аромат стал важным элементом лекции «Запах улиц» антрополога Марии Пироговской. Она была посвящена ольфакторному пейзажу, или smellscape, Москвы и Петербурга XIX–XX веков — от запаха лошадей на улицах, через церковный ладан и молочную пенку в детских садах к моменту, когда в СССР появились первые средства для стирки, и сегодняшнему пониманию «чистого». Погрузиться в smellscape столетней давности получилось именно с помощью ароматов.
Но дальше всех в попытке задействовать все органы чувств и сенсорные системы человека продвинулись организаторы выставки «Ощутимое присутствие» в культурном центре «ГЭС-2». Выставочное пространство было представлено в виде комнаты, состоящей из пяти зон с интерактивной средой, где звуки, запахи и цвета стали инструментами для получения нового опыта ощущений. Все объекты не только можно, но и нужно было трогать. Некоторые из них издавали громкий звук, меняли цвет или свет или имели интенсивный запах. Очень восприимчивым людям даже могли потребоваться темные очки или беруши. А вот разговаривать в таком пространстве не рекомендуется — это может помешать глубокому погружению. Неудивительно, что над экспозицией работали не только художники традиционных форм, но и ученые: нейробиолог, исследователь синестезии и специалист по сенсорной интеграции. Кажется, именно в этом слиянии искусства и науки и заключается будущее экспонирования. Но это уже совсем другая история.
Выставочное пространство — комната, состоящая из пяти зон с интерактивной средой
Фото из соцсетей
