Почему чудо на сцене не произойдет без дирижера?
Композитор сочиняет новое произведение. Музыканты смотрят в ноты и его исполняют. А зачем нужен дирижер? Этим вопросом задаются многие, впервые оказавшись на концертах классической музыки. И вот теперь выдался случай получить на него ответ. Причем от одного из самых перспективных и обсуждаемых на сегодня дирижеров страны — Алексея Рубина, который приехал в «Сириус» на Летний молодежный фестиваль вместе с Российским национальным молодежным симфоническим оркестром (РНМСО).
— Расскажите, как вы стали дирижером, почему выбрали именно эту профессию?
— Я с детства был очень непослушным учеником, мне все время не нравилось то, что мне предлагают педагоги, я постоянно хотел сделать по-своему. Я учился в Хоровом училище имени М.И. Глинки, очень любил нашего руководителя Владимира Евгеньевича Беглецова, но каждый раз хотелось поспорить с ним. Даже когда слушал новые записи, мне не нравилось ничего — ни исполнение симфоний, ни концерты, я все хотел переиграть и переделать. Думаю, это желание с детства — поделиться с людьми своим видением — основная причина, почему я стал заниматься этой профессией.
Алексей Рубин с Российским национальным молодежным симфоническим оркестром
Фото: Варвара Слива / Пресс-служба «Сириуса
Дирижер Алексей Рубин
Лауреат III Всероссийского открытого конкурса молодых дирижеров симфонических оркестров имени И.А. Мусина и ІІ Всероссийского музыкального конкурса. Ассистировал Валерию Гергиеву, Владимиру Спивакову и Михаилу Юровскому. В Театре оперы и балета Санкт-Петербургской консерватории дирижировал операми «Свадьба Фигаро» Моцарта, «Евгений Онегин» и «Иоланта» Чайковского.
Дирижер регулярно выступает с Российским национальным молодежным симфоническим оркестром, сотрудничает с известными российскими солистами — Борисом Березовским, Денисом Мацуевым, Сергеем Тарасовым, Андреем Гугниным, Вячеславом Грязновым, Айленом Притчиным и другими.
— Зачем нужен дирижер?
— Как минимум дирижер нужен для того, чтобы пресечь обсуждения в оркестре на начальном репетиционном этапе. Потому что если сто человек будут спорить, то ничем хорошим это не закончится. С дирижером мы этот этап просто минуем, но я всегда открыт для обсуждения в индивидуальном порядке.
И главное. Без дирижера невозможно рождение концертной музыки. Когда есть взаимопонимание с музыкантами, я могу предложить им новый путь. У нас есть конечная точка, но как мы до нее доберемся, по каким улицам? Это для меня самое ценное.
— Каково вам, опытному дирижеру, сотрудничать с таким молодым оркестром как РНМСО?
— Для меня всегда работа с РНМСО — это радость и творческие открытия. Я не могу себя назвать суперопытным, я еще ощущаю себя молодым дирижером. Конечно, у меня есть определенный багаж знаний, опыт общения с разными оркестрами. И РНМСО среди всех выделяется. Это такой коллектив, в котором все горят музыкой и любят свое дело. Часто в профессиональном оркестре люди работают подолгу, все знают и уже по много раз играют одни и те же произведения, там другая специфика. В РНМСО же это увлекательный процесс познания, открытия чего-то нового. Поэтому глаза людей чистые, открытые и заинтересованные, у кого-то даже жадные. И все сполна отдают себя. Для меня это, конечно, особый оркестр.
— Каково вместе с РНМСО участвовать в Летнем молодежном фестивале и давать не одно выступление, а именно серию концертов?
Летний молодежный фестиваль
Первый концерт состоялся в «Сириусе» 1 июня, в День защиты детей, а последний отгремит в День молодежи, 27 июня. Целый месяц на сцене Парка науки и искусства зрители смогут наслаждаться выступлением молодых музыкантов, танцовщиков и вокалистов со всей страны. В рамках фестиваля, помимо концертов симфонической и камерной музыки и хореографических постановок, еще лекции и мастер-классы от именитых деятелей искусства.
— У меня первый такой опыт. Это обоюдно углубляет доверие, ускоряет процесс, на уровне интуиции чувствуем, что мы друг от друга хотим и в чем нуждаемся. Музыканты принимают мои принципы, подходы к тому или иному композитору. Я показываю жестами, руками, телом, они считывают мои сигналы и делают это намного быстрее благодаря доверию. С каждой репетицией мы становимся все ближе друг к другу.
— Выходя к новому коллективу в первый раз, что вы чувствуете?
— Как правило, когда мы выходим к оркестру, мы заранее советуемся с друзьями и коллегами, которые уже с ним работали. Спрашиваем: откликаются ли, к примеру, виолончели, или как там гобои? Коллеги советуют: «Да, реагируют нормально» или, наоборот: «Ничего не говори, гобоист все равно все сделает по-своему». Бывают, конечно, завышенные ожидания — ты приходишь, а звучит сильно хуже, тогда ты расстраиваешься. Но это такой жизненный процесс, нужно в таком случае вдохновлять музыкантов, пытаться достичь нужного звучания. Иногда ты ничего не ждешь, а когда приходишь, аж дух захватывает от уровня. Это очень приятное чувство.
— Что происходит на последних репетициях перед концертом?
— Так не бывает, что ты достал палочку, начал играть, и сразу все получилось. В оркестре в среднем 120 человек, и все это разные люди, со своим настроением. Один выспался, другой — нет, у кого-то болит живот. У всех свои особенности, характер, настроение. Еще залы отличаются акустическими условиями. Очень важно на новой площадке «настроить уши», понять, как отвечают инструменты, как реагирует зал, понять принципы игры. Например, есть залы, где невозможно играть очень медленное произведение и нужно «двигать» темп, потому что звук буквально тает, не держится. Или очень динамичное произведение в каком-то зале с большой реверберацией нельзя играть очень быстро, иначе будет «каша». Должно быть все отчетливо, чтобы донести мысль композитора.
— Зачем тогда репетировать в принципе в другом зале? Я имею в виду репетиции, которые проходят за несколько дней до концерта, смысл в них — сыграться всем вместе?
— Конечно, вы сами начали отвечать. Сыграться. Когда ты садишься в оркестр, ты слышишь не то, что на записи. Например, если находиться в конце первых скрипок, то слуху больше уловимы валторны, края деревянно-духовых. А реальной картины ты не можешь понять. Поэтому надо привыкать.
Алексей Рубин и Российский национальный молодежный симфонический оркестр
Фото: Варвара Слива / Пресс-служба «Сириуса
Кроме того, эти репетиции настраивают на взаимодействие, доверие. Оркестр — это не просто игра по нотам, всегда в любую секунду может что-то поменяться. Как только ты теряешь концентрацию, велик риск «врезаться». Ты должен все время «смотреть на дорогу»: на ноты, концертмейстера и дирижера. Их все время нужно держать в своем поле зрения. Зачастую музыканты теряют ориентиры, расслабляются и просто начинают играть. Это называется «заплыть». Когда кто-то куда-то «заплывает», тогда ансамбль рассыпается. Задача дирижера — настроить.
Есть еще такое важное понятие, как импровизация. Мы репетируем всегда что-то одно, но если есть контакт и сформировалось доверие, то можно творить музыку, выходить за рамки заученного. Тогда пропадает «автопилот». А такое возможно только после многочасовых репетиций.
О работе в «Сириусе», об образовании молодых музыкантов и о специфике соло и оркестрового исполнения читайте в ближайшие дни во второй части интервью с Алексеем Рубиным в «Сириус.Журнале».
